Юноша беспокойно перевернулся на спину, едва не разбудив сам себя. Слишком тревожные сны пришли к нему, и они вовсе не хотели отпускать его в реальность. Более внимательный взгляд мог бы заметить, что ему больно. И боль эта ему вовсе не снилась.
– Будешь признаваться, гаденыш?! – суровый стражник для верности ударил мальчика носком сапога, отчего тот сложился пополам, не в силах вдохнуть. – Ты кошелек спер?
Большинство подвалов зданий у окраины города были построены так, чтобы ни один звук не проникал наружу – мало ли для каких целей они могли понадобиться. Шпионы – неистребимое племя.
– Нет… – тихий, едва слышный голос ребенка никто не расслышал. Да и расслышав, солдат только усмехнулся бы, продолжая «воспитание» юного воришки носком сапога. По мнению старого мародера, ничто так не учит молодежь, как боль. Да и сговориться бывает намного проще – ведь в упомянутом кошельке высокопоставленного лица было явно немало золота. Можно было и прикарманить немного – стоило только выбить из сопляка правду, куда он успел спрятать кубышку. Вроде бы и времени было немного, поймать убегавшего было очень просто. Ан нет, никак не желает признаваться, наверняка ведь успел сунуть кому-то в огромной, постоянно снующей базарной толпе. Только вот кому?
Самая простая и верная мысль никак не могла прийти в голову этому человеку – мальчишка не виноват. Мало кто смог бы выдержать несколько неслабых ударов кованых сапог и не сломаться.
Сильная рука вцепилась в тонкое плечо мальчишки, отчего тот застонал, и поставила его на ноги. Солдат наклонился и, ухмыляясь, посмотрел в почерневшие глаза юного пленника, в которых стояли слезы боли.
– Не брал?
– Нет, господин… – едва сумел шевельнуть губами тот. И тут же отлетел в стене, впечатавшись в нее всем телом.
– Сопляк, – выплюнул стражник, с нескрываемым удовольствием следя, как потерявший сознание юнец сползает по стене, оставляя кровавый след. Подойдя, наклонился, для верности попинав бесчувственное тело носком сапога. Несильно, только чтобы убедиться, что тот действительно в отключке. Потом перевел взгляд на кровавую дорожку.
– Мда. Ну ничего, сдохнешь – туда тебе и дорога. Плакать по тебе все равно никто не будет. У-у… жалко, времени сколько потерял на это отродье…
Сознание возвращалось очень медленно, явно раздумывая, а не стоит ли уйти отсюда подальше? Благо, темный тоннель, из которого тянуло приятной, ласковой прохладой, так и звал к себе. Но до него было все-таки слишком далеко и сознание, тяжело вздохнув, окунулось в горящий подвал. Впрочем, только ему казалось, что вокруг стоит нестерпимая жара – случайный человек, оказавшийся там, непременно бы поежился от свежести, так отличающейся от ласкового тепла, царящего снаружи. Но случайные люди не рисковали ходить по подвалам, даже с такой предусмотрительно приветливо распахнутой дверью – мало ли кто может оказаться внутри. Поэтому даже самые отчаянные старались держаться от этого подвала подальше, особенно послушав рассказы тех, кому «посчастливилось», по той или иной причине оказаться внутри.