«Похоже, ты слишком много времени провел среди риттелей, Лорд, – с иронией сказал он себе. – Уже начал становиться одним из них не только физически, но и по характеру, что ли? А вдруг это окажется не просто шуткой? Тогда надо не просто потихоньку выбираться отсюда, а бежать со всех ног!»

Мысль о возможном духовном перерождении напугала его даже больше, чем приход Воителя. Изгнанник симпатизировал риттелям, даже немного уважал твердость их взглядов, которые нельзя было изменить ни угрозами, ни пытками. Но самому стать травоядным?! Принять их неконкурентный подход к жизни и отказ от насилия в любых обстоятельствах?! С точки зрения криэйтора лучше уж было сразу подставить голову под Меч, чем подвергнуться такому извращению.

Пока мозг продолжал анализировать ситуацию, перебирая возможные варианты, тело уже действовало – быстро и решительно, как всегда. Вначале он хотел сжечь все, что осталось от марионетки, потом передумал, и, проверив на наличие ядов (пара токсинов нашлась, но рассчитывались они на людей и животных, не на криэйтора – что еще раз подтверждало несостоятельность гипотезы о подосланном убийце), разрезал голову на куски и съел, как дольки арбуза. Мясо лишним не бывает. Затем ринулся в погоню за удиравшим егерем. Догнал – секунд за тридцать, хлестнул в спину ментальным приказом «Лежать!». Тот лишь всхлипнул от ужаса, но послушно рухнул на землю. Чужая воля парализовала его конечности, превратив в дрожащий кусочек мяса для высшего существа. Забавно, что именно эту роль человек сам не один раз и даже не десять навязывал другим.

Убедившись, что добыча никуда не денется, Изгнанник длинными прыжками помчался вглубь леса. Не являясь настоящим риттелем, он не мог попасть в Полях туда, куда хотел, однако обостренное обоняние позволяло вернуться по собственным следам даже спустя много часов, без помощи всяких там животных. Через три минуты он осторожно присел возле Маты, лежащей на траве со стрелой в животе. Услышав движение рядом с собой, самка испустила жалобный стон и с трудом открыла глаза.

– Что... с Линой? – хрипло прошептала она.

– Все в порядке, – мягко произнес криэйтор. – Человек успел только поцарапать ее, заживет за пару дней. Она уже со стаей и в безопасности.

– А... охотники?

– Они больше никого не смогут тронуть, – ухмыльнулся Изгнанник, обнажив клыки.

Риттель облегченно выдохнула и прикрыла глаза.

– Спасибо, Прэдик. Ты сделал хорошее дело. Лина молода, ей еще много жить, наслаждаться и рожать... Добей меня, хорошо? И... сделай из моей шкурки что-нибудь полезное... накидку например... Я не хочу сгнить тут... Без пользы...

Изгнанник медленно покачал головой.

– Нет.

Крольчиха вздрогнула, ее глаза вновь широко открылись.

– Прэдик, пожалуйста! Мы же были друзьями! Не оставляй меня тут...

– Ты не поняла, спи, – он мягко коснулся виска самки, отключая ее. Запах страха ослабел, тело раненой расслабилось, и она тихо засопела.

Очень сложно модифицировать живой организм, не получая болевого отклика. Это все равно, что проводить хирургическую операцию с завязанными глазами. Но Изгнанник справился. Несмотря на многочисленные пробелы в воспоминаниях о прошлой жизни, он знал, что был одним из лучших.