– Собственно, и все. Теперь для превращения в обе стороны достаточно одного твоего желания.
Эр'т глубоко вздохнул, сел на землю и на мгновение забыл о том, что надо дышать. Он видел руки – принадлежащие ему, но выглядящие совсем как человеческие.
– Любой дракон имеет возможность выглядеть как человек. Надо только помочь ему обернуться в первый раз.
– Хочешь сказать… я всегда так мог?
– Да.
Кэрт внимательно рассматривал потерянного юношу-дракона. Очевидны были множественные пробелы в знаниях и умениях – дракон явно привык надеяться только на свою драконью силу; но при этом глаза его горели таким энтузиазмом и желанием действовать, что старый ящер невольно усмехнулся про себя.
– Рядом с ними будет непросто, но вы нужны друг другу, – тихо произнес Кэрт, так, чтобы девушка, по-прежнему стоящая в стороне, не слышала даже фраз, произнесенных на почти мертвом языке. – Будь осторожен в поисках, не нарвись на охотников. Используй человеческий облик – в нем нельзя распознать дракона, люди еще не додумались до такой возможности. Нас не так уж и много, поэтому жизнь каждого слишком ценна, чтобы разбрасываться ею. Уяснил?
Юноша кивнул.
– Ты и есть тот самый прародитель драконов, о котором говорил Дар, так?
– Кто знает, – Кэрт улыбнулся. – Пока что я обычный бард. Дальше будет видно.
– Я угадал, – Эр'т улыбнулся и поднялся на ноги. – Спасибо за помощь.
– Обращайся.
– Я могу узнать, как тебя зовут, прародитель?
– Р'рен. Но не стоит называть меня так. Можешь подставить всех.
– Я учту, прародитель.
Дракон почтительно поклонился, и, отойдя на несколько шагов, обернулся в ящера. Крылья подняли его в воздух, и вскоре он скрылся из виду.
– Ну и как ты это объяснишь?
– Что именно? Вправил немного мальчишке мозги, не больше.
– Мозги вправил… Мальчишке… Дракону… – девушка посмотрела в небо, туда, где скрылся темно-серый ящер. – Ну-ну, ну-ну…
***
Лес тихо шумел, отзываясь на легкие прикосновения ветра. Пели какие-то птицы, где-то вдали рычал зверь – Антон не успел изучить их всех – природа, как и всегда, жила своей жизнью, мало обращая внимания на людей, своей деятельностью все же нарушающих привычное течение.
Раз за разом он повторял связку ударов, доводя до автоматизма реакцию тела на возможные удары. Бои с учителем с каждым днем ясно давали ему понять, что предел пока что не достигнут, хотя воину аделир с каждым днем все сложнее уворачиваться от юркого ученика. Эрин ничего не говорил, но Антон заметил, что учитель порой ночи напролет просиживает над какими-то схемами и планами, начерченными на песке. Процесс обучения захватил обоих настолько, что они не замечали, как пролетают дни.
Эрин наблюдал за учеником по своему обыкновению – с высокого дерева. Аделир понимал, что дал человеку все, что знал сам, даже больше – задачки, которые порой подкидывал Антон, наталкивали воина на мысли, которые он с успехом и реализовывал на самом ученике. Пока что никто не жаловался.
Но сейчас наступил момент, когда учитель понял, что предел достигнут. Научить Антона чему-то еще было невозможно, ему оставалось только закрепить полученные знания, но для этого нужно было выйти за барьер, в живой мир. А там можно было учиться и дальше – но уже вместе.